Стационар открылся в клинике в начале сентября. Большинство сотрудников было согласно с тем, что без этого невозможно говорить об оказании услуг на должном, современном уровне. Под стационар переделали рентгенлабораторию, где раньше проявляли снимки, чем долго и безуспешно возмущался Петрович, который чаще всего делал снимки, и поэтому лаборатория считалась его вотчиной. Иногда, когда не было клиентов, он любил там посидеть и отдохнуть в тишине – и вот теперь всё это закончилось. Петрович кричал, что это верх идиотизма – лишать клинику одного подразделения для того, чтобы организовать другое. Но остальные возразили, что держать такое немаленькое помещение в качестве проявочной – нерационально, и в самом рентгенкабинете, который был здесь же, рядом, отделили угол метр на два, куда всё оборудование для обработки снимков и запихнули.
Создание стационара сопровождалось нешуточным ремонтом: нужно было заделать вход, который вёл из рентгенкабинета, и пробить отдельный, в коридор, установить клетки и соответствующее оборудование. Месяц в клинике обитали строители, но вот, наконец, всё было готово. Об открытии сообщили всем и вся, и услуга сразу стала пользоваться спросом. Уже через неделю почти все клетки были заполнены кошками, собаками и даже одной морской свинкой.
***
В очередную свою смену Иван Иваныч сидел в столовой в обеденное время и резался с Петровичем в шашки. У Петровича обеда не было, но у него в кабинете проходила получасовая дезинфекция, да и клиентов внизу особенно не было. Иван Иваныч выиграл две партии подряд, а в третьей верх начал одерживать Петрович. День был тёплый, в открытое окно залетали многочисленные звуки: пения птиц, играющих перед школой по соседству мальчишек, машин, исследующих лабиринты дворов и мелких проездов. В какой-то момент раздался топот бегущих ног, потом всё стихло. Но буквально через десять секунд после этого, когда Петрович уже взял свою дамку с доски, чтобы слопать очередные две шашки Иван Иваныча, в дверь второго этажа дико забарабанили.
– Анечка, – крикнул Иван Иваныч заведующей аптекой, – посмотри, будь любезна, кто там нам дверь пытается вынести. А то у нас тут очень напряжённый момент.
Из аптеки послышалось неразборчивое недовольное ворчание, после чего Анна Сергеевна прошелестела к двери и открыла её. Чуть не сбив заваптекой с ног, на этаж ворвался Ванечка – новый ассистент – и пробежал прямиком в столовую. Студент третьего курса, он работал в клинике недели четыре. Парень поступил в вуз после техникума, поэтому был далеко не мальчик; но был он такой худенький и имел столь субтильный и детский вид, что уменьшительное «Ванечка» сразу прилепилось к нему, и иначе никто в клинике его не называл. Сейчас Ванечка был взъерошен, тяжело дышал, а в его глазах за большими очками читалась паника.
– Я хотел, – сбивчиво начал он, – а он туда, я за ним, но он, конечно, никак…
– Стоять, – гаркнул Иван Иваныч.
Поток слов прекратился,
– Глаза закрыл, десять вдохов и выдохов сделал!
Ванечка послушно зажмурился и с громким сопением постарался подышать поглубже.
– Теперь глаза открыл и докладывай, что к чему – кратко, чётко, без лирики.
– Пеле сбежал, – выдохнул ассистент.
– Что-о??? – оба врача одновременно вскочили из-за стола, при этом Петрович задел столешницу и доска с шашками с грохотом полетела на пол.
Пеле был большим двухгодовалым риджбеком. Его хозяин был клиентом клиники уже лет двадцать. Это был его третий пёс, и всех своих питомцев пожилой интеллигентный поклонник великого бразильца называл Пеле. Вчера его доставили в клинику на удаление двух зубов, сломанных по глупости. Хоть риджбек и был молодым, наркоз он перенёс не замечательно, поэтому владельцу было рекомендовано оставить его на сутки в клинике (благо одна клетка для крупных собак была как раз свободна). Так что ночь Пеле провёл в стационаре, пришёл в себя и в ближайшем времени должен был отправиться домой.
– Как сбежал, – сдавленно просипел Петрович, – Как! Он! Вообще! Мог! Сбежать?!
– Я его выгуливать повёл, – жалобно протянул Ванечка, – дошли до школы, он стал там забор метить. Я увидел, что у меня шнурок развязался, и присел завязать. А он тут кота увидал. Я даже моргнуть не успел, как он из ошейника вывернулся и за котом – в арку. Я за ним, арку пробежал, а там его уже нету. И три разных направления, куда уйти можно…
– Твою мать! – Петрович заскрежетал зубами, – А на хрена ты его вообще сейчас выгуливать повёл?
– Так ему же фуросемид делали, вот он и запросился, – всхлипнул ассистент.
– А, ну да… А когда за ним хозяин должен быть?
– Через полтора часа.
Иван Иваныч издал неразборчивый мычащий звук.
– Так! Людочка на приёме остаётся, одна. Все остальные, включая Анну Сергеевну, на улицу и прочесывать район!
***
Оставив в клинике Людочку и одну ассистентку, которая как раз работала в стационаре, весь коллектив вывалился на поиски Пеле. Три врача, четыре ассистента и Анна Сергеевна. Иван Иваныч умудрился быстренько распечатать карту района в нескольких экземплярах и, раздав сотрудникам, прорисовать стратегические направления – куда кому двигаться на поиски. Все разбились на группы по два человека и пошли «прочёсывать». Иван Иваныч взял в пару нерадивого тёзку и двинул в пресловутую арку, в которую убежал риджбек. Пройдя арку они повернули направо. Петрович с Анной Сергеевной прошли прямо и пошли через двор.
Иван Иваныч с ассистентом прошли мимо подъездов, попутно проверяя двери, но везде было закрыто. Дойдя до конца дома, они вышли в переулок, осмотрели всё вокруг и повернули налево. Никого не было. Через пятьдесят метров улочка поворачивала направо и поднималась вверх. Здесь стоял техникум с обширным внутренним двором.
– Так, – распорядился Иван Иваныч – ты идёшь во двор, обшариваешь всё там, а я здесь караулить буду.
Ванечка нырнул во двор техникума и начал рыскать вокруг здания. Иван Иваныч снова огляделся. Собаки нигде не было. Он заглянул в арку дома напротив техникума, но там был очень маленький внутренний двор и ни души. Обошёл помойку, присел и заглянул под припаркованные машины. Никого.
Через пару минут появился Ванечка.
– Нету?
– Нету.
– Ладно, дальше пошли.
Они стали подниматься вверх. Иван Иваныч посылал ассистента оббегать все дома, стоящие с обеих сторон переулка, а сам караулил снаружи. Всякий раз результат был одним и тем же – то есть нулевым.
Наконец, остался последний дом переулка. Он, судя по всему, имел кольцевую форму с внутренним глухим двором. Ванечка двинул в арку и прошёл во двор. Вдруг раздался его истошный крик:
– Вон он!
Иван Иваныч бросился за ним. Во дворе росли высокие тополя, стояли скамейки, справа были припаркованы два чёрных Мерседеса, похожих друг на друга, как две капли. Собаки не было.
– Вон он, Иван Иваныч, – ассистент показывал куда-то в район самого дальнего тополя. Никакого риджбека доктор не видел.
– Да где?!
– Да вон же он, рыжий, на ветке!
Только теперь Иван Иваныч увидел, что на нижней ветке тополя, метрах в трёх над землёй сидит рыжий кот и спокойно вылизывается.
– Так. И кто это – он?
– Ну, кот, тот самый, за которым Пеле погнался! – радостно отрапортовал Ванечка.
Иван Иваныч помолчал. Потом пристально посмотрел на ассистента. И отвесил ему затрещину. Плюнул, повернулся и пошёл из двора вон. Ванечка, втянув голову в плечи, тускло поплёлся следом…
***
Они вышли на проспект. Здесь люди сновали косяками, машины носились туда и сюда. В отличие от тихого переулка пред ними предстала столица как она есть – крупный шумный город во всей красе.
– Ну, кранты, тут я вообще не знаю, как искать – бросил Иван Иваныч.
На перекрёстке стоял гаишник. Что он тут делал – непонятно, светофор прекрасно работал, никаких затруднений в движении не наблюдалось. Собственно, гаишник и стоял, прислонившись к столбу, лениво помахивал полосатой палкой и явно скучал. Иван Иваныч направился в его сторону.
– Товарищ капитан, добрый день! Разрешите спросить?
Капитан повернулся.
– Скажите, вы тут не видели собаку без хозяина? Такую крупную, коричневую, с короткой шерстью, и ещё передняя нога бинтом частично перемотана.
На лице гаишника мелькнула заинтересованность.
– Ну-ка, ну-ка, что за собака-то?
Иван Иваныч вздохнул. Он уже понял, что никакого Пеле капитан не видел, но теперь придётся удовлетворить его любопытство.
– Да сбежал тут у нас один. Родезийский риджбек.
– Да вы чо? А что за порода-то, никогда ваще не слышал!
– Ну, риджбек. Из Южной Африки собака, с ними там раньше на львов охотились. У неё ещё на спине гребень, в котором шерсть растёт в обратную сторону!
– Ух, ни фига себе! Прям от хвоста к голове?! И прямо на ощупь можно почувствовать?
– Ну да…
– Обалдеть, – судя по всему, рассказ про невиданную породу принёс капитану чуть ли ни единственное разнообразие в тоскливый день, – вы, как найдёте, приведите глянуть, что ли. Если я ещё тут стоять буду.
– Ладно, приведём, покажем, – вздохнул Иван Иваныч, – ну, пойдём мы дальше искать.
– Удачи!
Иван Иваныч вернулся к ассистенту.
– Так, ты налево, я направо. Если что, звони, номер мой есть. И запомни, если не найдём собаку – мало не покажется…
И они разошлись в разные стороны.
***
После часа рысканий по проспекту и его улочкам Иван Иваныч взмок, как будто на улице стояла июльская жара. Он набрал Петровича.
– Всё, я возвращаюсь в клинику. Не знаю, что делать и как объясняться с владельцем. Проведём публичную казнь Ванечки и предложим труп в качестве компенсации.
Он вернулся ко входу в кривой переулок, подобрал там ассистента, и они вместе, в молчании стали спускаться вниз по старым тротуарам. Иван Иваныч держал руки в карманах, чтобы ещё раз не отвесить подзатыльник. Они минули техникум, прошли мимо школы, обогнули палисадник перед зданием клиники и… одновременно остановились как вкопанные.
– Ах ты ж, паразит!.. – вырвалось у Ивана Иваныча.
Перед дверями клиники сидел шоколадный риджбек Пеле и улыбался во весь рот. Увидев Иван Иваныча с ассистентом, он поднял правую переднюю лапу и радостно замахал ею…
***
Владелец появился в клинике аккурат через пять минут, после того, как виновник суматохи был вымыт, высушен и водворён обратно в клетку. Пеле явно был доволен небольшим приключением и теперь блаженствовал. По нему никак нельзя было сказать, что вчера он с трудом перенёс наркоз и малоприятную процедуру. Хозяина он встретил с радостным лаем, видимо, на своём собачьем языке рассказывая, как он побегал за котом и пошлялся по окрестным переулкам. Благо хозяин не понимал, что рассказывает ему любимец.
После того, как Пеле с довольным хозяином покинули клинику, Иван Иваныч с Петровичем поднялись наверх. Ванечка понуро сидел за обеденным столом. Разбросанные шашки так и валялись на полу, подобрать их за всё время было некому.
Ванечка шмыгнул носом.
– Мне больше на смену не приходить, да? – несчастным голосом спросил он.
Иван Иваныч хмыкнул.
– Значит так. С тебя бутылка. А то нам, старикам, после такого стресса нервы лечить надо. Как подлечим, будем тебя воспитывать. А то пропадёшь ты совсем. Так что в следующую смену по графику чтоб был, как штык.
Ванечка засветился.
– И, это… Шашки собери. Расселся тут, совсем не замечаешь, что столовая уборки требует.
И Иван Иваныч, всё ещё держа руки в карманах, пошёл вниз, на приём.