Иван Иваныч, Петрович и Артур торчали перед клиникой. Время лениво шло к полудню, клиентов не было. Как корова языком слизала. Даже у Артура, который принимал своих офтальмологических пациентов исключительно по записи, был простой: владелец позвонил за пять минут до назначенного часа и, «дико извиняясь», попросил перенести приём из-за каких-то «неожиданных обстоятельств». А поскольку погода была отменная, в столовой сидеть не хотелось. Иван Иваныч пил чай, Артур – кофе, а Петрович просто загорал, сидя на пеньке.
На пороге появился Паша, который не меньше получаса в рентген-кабинете резался в дурака с Денисом Сидоровым.
– Ну как? – спросил Петрович.
– Да ну его, – буркнул ассистент. – Я его три раза подряд обыграл, скучно стало.
– А сам-то он так и будет внутри сидеть?
– Да. Говорит – лень.
– Вот, дожили, – проворчал Иван Иваныч, – лень уже даже пять метров холла пересечь и на солнце выползти. Дальше-то что будет?
На дорожке, ведущей к клинике, появился пожилой мужчина лет семидесяти в старомодном льняном костюме и шляпе.
– Никак клиент, – проговорил Паша.
– Не похоже, – отозвался Артур, – животное-то где, если клиент?
Мужчина дошёл до входа в клинику и приподнял шляпу.
– Добрый день, уважаемые, – мягко произнёс он. – Разрешите представиться, Валентин Андреевич меня зовут. У меня есть к вам вопрос. Уж не знаю, насколько вы мне сможете помочь, но не имею представления, к кому ещё обратиться.
– Да-да, конечно, – улыбнулся Иван Иваныч в ответ, – рассказывайте, что у вас стряслось.
– Видите ли в чём дело… У нас с супругой здесь рядом в переулке, буквально через два дома, есть квартира, двухкомнатная. Но живём мы с дочкой в Сокольниках – у неё муж пилот, постоянно летает. Ей одной с двумя детьми сложно, да и нам там больше нравится, потому что парк рядом. А эту квартиру мы пять лет назад сдали за символическую плату племяннику, потому что ему негде было своих обезьян держать.
– Обезьян?! – удивился Иван Иваныч. – У него их что, много?
– Да. Сейчас семь штук. Мы и раньше знали о его увлечении. Сам он сюда приехал из Астрахани. Сначала жил на какой-то другой съёмной квартире, а потом его хозяйка оттуда выставила, как раз из-за обезьян. Он и попросил нас сдать ему жильё. Что ж родственнику не помочь? В общем, пять лет он тут и жил. А два дня назад у него инсульт случился – прямо по дороге домой с работы, из метро на «скорой» увезли.
– И вы теперь ищете, кто бы мог за обезьянами ухаживать, пока хозяин лечится? – спросил Петрович.
– Нет, – мужчина вздохнул. – Мы были в больнице. Врач сказал, что инсульт обширный, и жив он хоть и останется, но о том, чтобы дальше вести нормальную жизнь, работать, да ещё и за животными ухаживать, речи не идёт. Но это ещё не всё. Вчера мы приехали в эту квартиру – в первый раз за пять лет. Он нас как-то в гости не звал, а мы и не навязывались. А тут животных надо как-то кормить, они же без присмотра остались. Вошли мы в квартиру – и пришли в ужас. Всё в таком кошмарном состоянии, что просто представить себе невозможно. Грязь, вонь, разруха – невообразимо. Теперь, что бы ни случилось, мы этого человека обратно не пустим.
Врачи переглянулись.
– А что с ним-то самим теперь будет после инсульта? – спросил Иван Иваныч. – Как я вас понял, других родственников у него в Москве нет?
– У него сестра в Астрахани, наша племянница то бишь. Мы уже связались, она приедет через два дня, а после выписки из больницы заберёт к себе. Но вопрос-то другой у нас сейчас стоит: что с животными делать? Ни нам, ни племяннице они совершенно не нужны. В зоопарк звонили – сказали, что не возьмут. Посоветовать тоже ничего не могут. Вот мы и голову ломаем, как быть. Может, вы что-то посоветуете? Ну и ещё – посмотреть бы на этих животных, у нас есть подозрение, что они не все здоровы. Но в клинику мы их привести, сами понимаете, не можем. Мы даже к клеткам с опаской подходим.
Петрович почесал в затылке.
– Ну, положим, посмотреть на них с точки зрения вероятного нездоровья можно. Скажем, сегодня вечером после смены дойдём до вас. А вот куда их деть насовсем – ума не приложу.
– Кажется, я знаю, куда их можно пристроить, – вступил в разговор Артур. – Есть у меня один бывший однокурсник, который как раз этим делом занимается.
– В каком смысле? – спросил Иван Иваныч.
– В прямом. Держит приют для обезьян-«отказников». Мы с ним в разных группах учились, друзьями не были, так что после выпуска не общались. Но мне где-то полгода назад о нём общий знакомый рассказывал. Живёт в Подмосковье в собственном доме и там оборудовал приют для таких вот приматов. Некоторые приобретают обезьянку, думая, что это будет «прикольно» и весело. А потом оказывается, что жить с ней в доме невозможно. Вот он таких себе и забирает. Я, думаю, смогу его телефон найти и связаться. Но сначала хотелось бы обезьян посмотреть, чтобы хоть понять, какие там виды, в каком состоянии.
– Ой, это ж выходит, необычайно повезло, что я на вас попал, – всплеснул руками Валентин Андреевич. – Если всё получится и этот ваш однокурсник животных заберёт, мы будем очень благодарны.
– Ну, тогда давайте мы к вам после семи часов сегодня подойдём и посмотрим бедолаг, – сказал Иван Иваныч. – И если всё благополучно, будем о пристройстве договариваться.
***
Смотреть обезьян пошли коллективно – трое врачей и оба дневных ассистента. Сидоров на сей раз не заленился – всё-таки событие неординарное. Помимо защитных перчаток – на случай, если придётся доставать какую-то из обезьян – захватили ещё и найденную в кладовке старую телогрейку.
– Главное теперь понять, что за обезьяны, – бросил на ходу Иван Иваныч. – Я вот не могу себя назвать таким знающим приматологом, чтобы, скажем, один вид макак от другого отличить.
– Я, думаю, отличу, – ответил Артур. – В школе в КЮБЗе занимался, достаточно хорошо в видах обезьян поднаторел.
– А КЮБЗ – это что? – спросил Сидоров.
– «Кружок юных биологов зоопарка». Это, скажу тебе, очень классная штука. Кто туда не ходил, многое в жизни потерял.
– А-а, – протянул Денис. – А зачем мы телогрейку взяли?
– Что значит зачем? Как средство защиты.
– Неужели такие меры предосторожности нужны? Небось, там все обезьяны небольшие, вряд ли будут в квартире гориллу держать.
– Ты, мил человек, не знаком с обезьяньими повадками, – усмехнулся Артур. – Все приматы, как и люди, животные стадные. В стаде же существует иерархия. А высокого положения в ней добиваются, понятно, не интеллектом, а исключительно силой. Большинство обезьян и в общении с человеком попытается доказать своё превосходство. А способ у них для этого один – совершенно чёткий. Ты обезьяньи клыки когда-нибудь видел?
– Ну-у… Вероятно, видел, но внимания никогда не обращал.
– Вот сейчас получишь возможность посмотреть вблизи.
Поднялись на четвёртый этаж старого дома без лифта. Дверь открыл недавний визитёр.
– Проходите, пожалуйста. Извините, не успели ещё всё убрать да вымыть – силы у нас уже не те, а разгребать тут накопленное за пять лет – дело нелёгкое.
Как только зашли в квартиру, в нос ударил резкий запах, характерный для помещений, где держат животных и пренебрегают при этом своевременной очисткой. Прямо из прихожей был вход в кухню. Окно было настежь распахнуто, но вонь стояла ужасающая. Сама кухня, видимо, была уже до некоторой степени отмыта. Коридор же, уходящий из прихожей налево, имел вид вовсе непотребный: пол и стены чёрные, с видимым жирным налётом, потолок украшали оранжевые пятна непонятного происхождения. Из кухни навстречу гостям вышла пожилая женщина с извиняющейся робкой улыбкой на лице.
– Вот, знакомьтесь: супруга моя, Анна Степановна, – сказал Валентин Андреевич.
– Здравствуйте! Вы уж извините, пожалуйста, за состояние квартиры. Мне очень неудобно, но мы сами ужаснулись, когда сюда вчера вошли, – проговорила женщина. – Чаем, прошу прощения, не угощаю: не думаю, что чаепитие в подобной обстановке доставит удовольствие.
– Ничего-ничего, – ободряюще улыбнулся Иван Иваныч. – Давайте посмотрим на обезьянок. Они, надо полагать, в комнате, налево?
– Да-да, конечно, идёмте.
Они прошли через коридор, в котором вдоль одной из стен сплошь стояли громадные аквариумы, набитые… книгами. Петрович, проходя мимо, хмыкнул. В комнате было так же грязно, как и в коридоре. Из обстановки здесь была лишь кровать, стоявшая у левой стены ближе к окну. Всю правую стену, до самого потолка, занимали массивные уродливые клетки с обезьянами. Когда вошли люди, животные повернули головы, но не издали ни звука. Лишь одна крупная лохматая обезьяна из дальней нижней клетки глухо ухнула.
Врачи подошли к решёткам, ассистенты и хозяева стояли поодаль. Артур наклонился к нижней клетке у окна. Как раз оттуда гости слышали приветственное уханье.
– Это медвежьи макаки. Самец и самка. Могут быть дружелюбными, а могут и не очень. Так что осторожность не помешает. Судя по внешнему виду, более-менее здоровы, – Петрович и Иван Иваныч покивали головами. Артур выпрямился и посмотрел в верхнюю клетку. – А это вот макак-лапундер. И, вероятно, не только здоров, но и в хорошей физической форме, несмотря на стеснённые жизненные обстоятельства.
Рыжий лапундер был единственным из всех обезьян, кто не сидел на полу клетки, а висел на передней решётке и внимательно изучал гостей. Сквозь шерсть проступали хорошо видные, развитые мышцы, как будто животное каждый день прыгало по деревьям в джунглях, а не сидело в клетке в мрачной московской квартире.
– Вот этому товарищу я бы руки точно не подал, – усмехнулся офтальмолог, – а то потом работать не смогу.
– Он же маленький вроде, – сказал Паша.
– Маленький, да клыки у него удаленькие, – ответил Артур. Словно подтверждая его слова, лапундер осклабился и явил всем зрителям два крупных желтоватых клыка. Врач перешёл к правой нижней клетке и сел на корточки. Её занимали три обезьяны. Две из них с угрюмым видом сидели у задней стенки. Это явно были самка и самец. Третья, тоже самка, судя по виду, лежала на полу у передней решётки. Голову она не поднимала, только следила за людьми глазами.
– А вот это павианы-бабуины. И все не в лучшем состоянии. Особенно самец истощён, и вот эта лежащая самка тоже – очень худая, и сил у неё, видимо, нет совсем.
Артур приблизился. Обезьяна подняла на него глаза, но лицо её выражало полное безразличие – и к доктору, и к жизни вообще.
– Она у вас что-нибудь ела? – спросил Иван Иваныч хозяев.
– Только чуть-чуть хлеба, и то после того, как мы его водой размочили, а от овощей отказалась, – ответила Анна Степановна.
– Её бы в клинику. Боюсь, не протянет она тут долго, – проговорил Петрович.
– Она и в клинике может долго не протянуть, – Иван Иваныч почесал в затылке. – Ну, допустим, у нас есть транспортировочная переноска, в которой её можно перенести. А вот как её из вольеры извлечь? Даже если предположить, что сама она слаба и не сможет сопротивляться, пока будем её доставать, родственнички нас съедят.
Артур оглядел комнату. В углу у противоположной стены стояла длинная, метра полтора, палка. Он указал на неё.
– Можно попробовать. У вас швабра деревянная есть? – спросил он хозяев.
– Была вроде в ванной, – ответила хозяйка. Она вышла и через несколько секунд вернулась с массивной деревянной шваброй, неровно и уродливо окрашенной в жёлтый цвет.
– Ага, отлично, – кивнул Артур. – Ну-ка, парни, сгоняйте в клинику за собачьей переноской, которая на втором этаже стоит.
Денис и Паша угукнули и исчезли. Артур перевёл взгляд на последнюю клетку, верхнюю правую. Там сидела совсем небольшая обезьянка с длинным хвостом, оранжевой чёлкой и белой грудью. Вид у неё был чрезвычайно грустный. Правой рукой она держалась за решётку, а левая висела вдоль тела.
– А вот это мартышка. Только не могу понять, какого вида. И рука у неё, судя по всему, сломана. Что вы думаете, доктора?
Петрович подошёл поближе и пригляделся повнимательнее.
– Похоже на то, – буркнул он.
– Возьмёшься? – спросил Иван Иваныч.
– В принципе, почему бы нет? Если что, то и для остеосинтеза у меня материалы сейчас в клинике есть. Завтра можно и прооперировать. Насколько я помню, запись у меня не слишком плотная. Её-то как, тоже в клетке?
– Эту, надеюсь, и без «транспорта» донесём, – Артур повернулся к хозяевам. – В общем, картина ясна. Телефон этого моего однокурсника, который приют держит, я днём достал и даже с ним предварительно списался. Могу прямо сейчас созвониться.
– Да, конечно, спасибо вам большое, – ответил Валентин Андреевич. – Только я советую для звонка пойти на балкон, из кухни выход. А то дом старый, стены толстые, так что связь здесь очень плохая.
Артур достал телефон и вышел из комнаты. Иван Иваныч ещё раз оглядел комнату. Напротив обезьяньих вольер, рядом с кроватью, была ещё одна дверь.
– А там что, вторая комната? – спросил он.
– Да, – ответил хозяин, – но, судя по всему, она все эти пять лет была просто закрыта на ключ, и племянник ею вообще не пользовался.
– Мда-а, – протянул Петрович, – причудливый у вас родственник, мягко говоря. А можно книгами поинтересоваться, пока ждём ребят?
– Пожалуйста! Разумеется, можно!
Врачи подошли к аквариумам. Библиотека (если можно применить это слово к книгам, хранящимся подобным образом) представляла собой весьма эклектичную коллекцию. Помимо художественной литературы (в основном собраний сочинений), здесь было множество книг по самым различным наукам: физике, химии, медицине, биологии, праву, лингвистике… Причём, судя по всему, большая часть представляла собой издания именно для специалистов, а не научно-популярную литературу.
– Что думаешь? – спросил Иван Иваныч.
– Что… Впечатление такое, что племянник ограбил какую-то библиотеку, причём неизвестно, с какой целью. Лично я не могу себе представить человека, которому было бы нужно столько специальной профессиональной литературы из совершенно различных областей. Да и, принимая во внимание, в каком состоянии это всё находятся, меня берут сомнения, что он это всё вообще читал, – Петрович осторожно извлёк из верхнего аквариума том Тургенева и перелистнул несколько страниц. С переплёта посыпался мусор, а откуда-то из середины на пол выпал сухой листок и сплющенный мумифицированный таракан.
– А вы не хотите все эти книги себе забрать? – спросила хозяйка.
Врачи переглянулись.
– А вам или другим родственникам больного они не нужны? Или ему самому, в конце концов, если он всё же когда-то восстановится? – спросил Петрович.
Валентин Андреевич покачал головой.
– У нас и так совместная с дочерью библиотека достаточно обширная, куда нам ещё? Племянница тоже открестилась. Да и, как вы сами заметили, значительная часть книг здесь может пригодиться только специалистам. И куда мы всё это будем девать? Полквартиры загромождено вольерами и аквариумами. Вольеры ещё попилим, на свалку вынесем, а книги жалко. Ну а племянник… Если даже он в себя придёт до такой степени, что про книги вспомнит, – мы уж с ним разберёмся.
Врачи ещё раз окинули взглядом аквариумные штабели.
– Можно взять, конечно, – сказал, наконец, Иван Иваныч. – Что нужно – разберём, сотрудникам раздадим. Остальное найдём, куда пристроить. Складировать временно в гараже можно. Только как мы это всё выносить будем, вот вопрос. Таскать стопками – это только от подъёмов на четвёртый этаж помереть можно. А в таком вот виде, аквариумами, так мы с тобой уже слегка не в том возрасте.
– С пацанами поговорим, они тоже наверняка от хороших книг не откажутся, – ответил Петрович.
Тут вернулся Артур.
– Всё, договорился. Приедет завтра к трём. Я с утра в аспирантуре, а к этому времени подтянусь тогда. Кстати, он просил с утра обезьян особо не кормить, чисто символически что-то дать.
– Ну и мы, глядишь, подойдём, если народ в больших количествах в клинику не нагрянет, – бросил Петрович. – Слушай, нам тут всю библиотеку хозяева отдают. Но стаскивать это нужно в аквариумах, конечно. Ты как, примешь посильное участие, здоровье позволяет?
Артур тоже оглядел аквариумы.
– Можно. Ассистентов подтянем, будем таскать парами по очереди, до клиники на тележке докатим.
Тут раздался звонок в дверь. Паша и Денис втащили крупную клетку-переноску. Занесли в комнату и поставили к окну.
– Идея такая, – сказал Артур. – Два человека палкой и шваброй отгоняют двух активных бабуинов в дальний от дверцы угол. Ещё один открывает дверцу, я аккуратно забираю третью обезьяну, и дверцу тут же закрываем. Лучше бы, конечно, в три палки, но места мало, мешаться друг другу будем. В качестве загонщиков, наверно, ассистентов ставим, так?
Паша кивнул и без лишних слов взял большой шест. Сидоров, почесав в затылке, вооружился шваброй.
– Ну а я, давайте, привратником поработаю, – сказал Иван Иваныч.
– Андрей Петрович тогда у нас будет оператором переноски, – хмыкнул Артур.
– Жалко обезьянок-то, и так они несчастные, ещё и палками их, – посетовала Анна Степановна.
– Согласен, но другого выхода у нас нет, – ответил молодой доктор.
Он надел телогрейку и натянул защитные перчатки. Все заняли свои позиции. Артур сел у клетки, примерил расстояние от дверцы до лежащей обезьяны.
– Если что, – сказал он, – тыкайте их палками. Без фанатизма, но и не стесняясь. Руку я при необходимости убрать успею, да и телогрейка достаточно толстая. А вот если они из клетки вылетят, то будет печально. Ну, поехали.
Оба ассистента одновременно засунули своё деревянное «оружие» в клетку и стали отгонять обезьян в требуемый угол. Вопреки ожиданиям, справиться сложнее оказалось с самкой. Самец, как только Паша приблизил к нему свой шест, бросился на деревяшку и вгрызся в неё бульдожьей хваткой. Осталось зажать его в угол в таком состоянии и не отпускать. А вот его напарница оказалась и поумнее, и попроворнее, она начала бегать по клетке, стараясь избегнуть контакта со шваброй. Прыжки бабуинихи по клетке сопровождались бурными криками: молчавшие до этого обезьяны в других клетках внезапно подняли шум, как только «охота» началась. Лапундер прыгал по вольере, издавая резкие пронзительные крики, широко разевая рот и демонстрируя клыки. Самка медвежьего макака забилась в дальний угол и испуганно повизгивала оттуда, самец же ухал басом, словно подбадривая – правда, непонятно, какую из сторон.
Наконец Денису удалось отогнать обезьяну к дальнему углу.
– Открывайте, – крикнул Артур. Иван Иваныч распахнул дверцу. Артур просунул правую руку внутрь, подхватил обезьяну под поясницу, приподнял и аккуратно подтянул к себе. Больная никак не среагировала на это действие. Врач подхватил её другой рукой и вынул наружу.
В самый последний момент вторая самка всё же умудрилась обойти швабренную рукоятку, удерживавшую её в углу, и рванулась в сторону выхода. Иван Иваныч, однако, был начеку и быстро захлопнул дверцу, чуть не задев Артура. Бабуинша сходу врезалась в решётку, схватилась за неё руками и злобно затрясла.
Артур аккуратно переложил в переноску извлечённую из клетки обезьяну. Та не оказала врачу никакого сопротивления, оставаясь совершенно апатичной.
– Да, плохи дела, раз даже укусить не попыталась, – проговорил Артур, сидя на корточках и разглядывая лежащую обезьяну. Та внимательными глазами смотрела на него и других врачей, столпившихся рядом. Сил у неё, очевидно, не было совершенно. И тут за спиной у докторов раздался внятный глухой удар. Все быстро повернулись к клетке с павианами. Бабуин-самец лежал на полу, тело его свело судорогой, глаза выкатились из орбит, а из пасти текла пена.
– Этого ещё не хватало, – проговорил Петрович, – эпилептик!
– Божечки, – всплеснула руками Анна Степановна, – как же он теперь, ему же помочь чем-то надо!
– Сейчас ничем, – отозвался Иван Иваныч, – просто подождать, пока приступ пройдёт.
– А палку не надо в зубы вставить, чтобы язык не прикусил? – спросил Валентин Андреевич.
– Нет, – отозвался Артур, – ни в коем случае. Если язык прикусывается, то в самом начале приступа, а пытаясь вставить между челюстей палку, можно только зубы сломать. В момент припадка главное, чтобы язык не западал и слюна в горло не шла, иначе задохнуться может. Но, поскольку наш страдалец лежит на боку, в его случае это не грозит. Так что просто ждём.
Приступ продолжался около минуты. Потом судорога отпустила тело, бабуин ещё некоторое время полежал на том же месте, тяжело дыша. Затем медленно переполз в дальний угол и привалился к задней стенке, вперив взгляд в пространство. Самка, которая во время приступа сидела в сторонке и мелко дрожала, теперь осторожно подошла к нему, села рядом и принялась аккуратно разглаживать ему шерсть.
– Ну-с, картинка, – угрюмо сказал Петрович. – Из семи особей три больны явно, не удивлюсь, если у остальных при обследовании тоже что-нибудь обнаружится. Я таких любителей животных… – Петрович сделал паузу, двигая челюстями, словно что-то пережёвывая, – порол бы.
– В нашем случае любителю животных уже и так не позавидуешь, – вздохнул хозяин.
Артур подошёл к клетке с мартышкой.
– Дайте мне, пожалуйста, кусок яблока или ещё какого-то фрукта, – попросил он хозяйку. Та быстро пошла на кухню и принесла дольку большого ярко-красного яблока. – Ну что, бедолага, пойдём на ручки спокойно?
Не снимая телогрейки и перчаток, он открыл дверцу и показал мартышке яблоко. Та осторожно приблизилась, взяла дольку здоровой рукой и начала есть, откусывая по маленькому кусочку. Доктор медленно протянул к ней обе руки. Обезьяна слегка напряглась, но не отшатнулась. Артур вынул её из клетки и аккуратно, стараясь не задевать сломанную руку, посадил за пазуху. В какой-то момент, очевидно, мартышке стало больно, она скорчила гримасу и пискнула, но в следующий момент уже прижалась к врачу и продолжила есть яблоко – чуть более поспешно, чем раньше. Видимо, нервничая.
– Всё, можем идти, – провозгласил Артур.
– Кстати, пацаны, – обратился Иван Иваныч к ассистентам, – нам тут книги отдают в дар. Но их, понятное дело, вынести надо отсюда вместе с аквариумами. Вы как насчёт потаскать завтра? В качестве бонуса первыми сможете выбрать что-то для личной библиотеки. Дело, сразу говорю, добровольное, если не хотите или не можете по какой-то причине – заставлять никто не будет. Это не мытьё холла после смены.
Паша почесал в затылке.
– Да можно, чего б нет.
Сидоров кивнул, подошёл к аквариумам и уткнулся носом.
– Ух ты, Дарвин в девяти томах! А можно? – повернулся он к врачам.
– Хм, губа не дура, – усмехнулся Иван Иваныч. – Антиквариат, издание тридцать пятого года, если не ошибаюсь. У нашего завкафедрой зоологии такое же было, когда я учился. Бери, конечно, раз обещали. Ну и пошли в клинику, с пациентами разбираться.
***
В клинике обеих обезьян сразу занесли в стационар.
– Давай мне твоего «запазушника», – сказал Петрович Артуру, – мы с Денисом им займёмся. Уколем онисор, чтобы обезболить, сделаем рентген и наложим лангету. А дальше уже посидит до завтра.
Петрович и Сидоров с мартышкой ушли. Иван Иваныч с Артуром сели на корточки рядом с большой переноской, где лежала вторая обезьяна.
– В лаборатории уже нет никого, – сказал Артур, – так что давайте сделаем экспресс-анализы на глюкозу, мочевину и креатинин, а там уже посмотрим, что с ней делать. Главное, нормы найти, но, я думаю, в интернете накопаю быстро. В крайнем случае, позвоню Лёше Карповичу, который в зоопарке работает, – я его хорошо знаю ещё со времён КЮБЗа. Вы, если что, УЗИ сделаете?
– Можно, – сказал Иван Иваныч, – но сначала давай кровь глянем.
– Доктор, а вы же вроде только по собакам и кошкам, – как бы между делом бросил Паша.
– Ничего, уж дать заключение по УЗИ в данном случае смогу. В конце концов, обезьяна – не хомяк. По крайней мере, в смысле размеров.
Артур открыл клетку и осторожно переложил больную на стол. Она по-прежнему была в сознании, внимательно смотрела на людей, но не подавала никаких признаков активности. Офтальмолог с сомнением поглядел на животное.
– Морду будем вязать? Оно, конечно, надо, но как бы ей в таком состоянии хуже не сделать.
– Да, есть вероятность, – ответил Иван Иваныч. – Но с другой стороны, если мы ей сейчас начнём катетер ставить, а она решит напоследок дорого продать свою жизнь, то хуже сделается всем. Так что давай-ка исходить из принципа «бережёного бог бережёт».
Он сам сделал петлю из бинта, накинул на удлинённую морду и осторожно завязал на затылке.
– Брить будем? – спросил Паша.
– Да, давай, – отозвался Артур.
Паша подошёл к инструментальному шкафчику, достал из пачки бритвенное лезвие и, не вынимая из обёртки, аккуратно сломал пополам вдоль. Вынул одну половинку, вставил в бранши хирургического зажима и защёлкнул его, так что лезвие оказалось плотно зафиксированным. Потом налил в кювету немного воды, капнул мыла и разболтал. Пока он это делал, Артур внимательно рассматривал руки обезьяны.
– Не вижу я тут вен вообще, – сказал он наконец, – давайте в голень ставить.
Он также внимательно осмотрел ноги животного, потом кивнул и бросил Паше:
– Правая голень снаружи.
Ассистент приготовленным раствором аккуратно намылил указанное место, взял зажим с зафиксированным в нём лезвием и довольно быстро сбрил с участка ноги короткую шерсть. Потом так же споро промыл кожу мокрой марлевой салфеткой и наконец протёр спиртом.
– Готово!
– Ты будешь ставить? – спросил Иван Иваныч коллегу.
– Да, давайте. Паш, вот здесь пережмёшь, – и он ткнул пальцем в место на выбритой коже, поближе к колену. Иван Иваныч бережно взял шею обезьяны, чтобы она не дёргала головой, а второй рукой зафиксировал обе бабуиньих лапки. Ассистент крепко взял левую ногу пациентки, потом зафиксировал правую, одновременно пережав сосуд в указанном доктором месте. Артур распечатал катетер, несколько секунд примеривался, после чего уверенным движением ввёл его в вену. Аккуратно потянул на себя иглу и, когда из канюли выступила капелька крови, вытащил её окончательно и закрыл отверстие крышечкой. Аккуратно приклеил катетер к коже пластырем и набрал крови в шприц, заранее приготовленный ассистентом.
– Так, Паш, бери кровь, иди делай быстренько анализ, а я пока нормы поищу.
Паша выскользнул из стационара, Артур переложил обезьяну в клетку и вышел вслед за ним. Практически сразу же в помещение зашёл Петрович с мартышкой на руках. Обезьяна доверчиво прижималась к доктору, здоровой рукой обнимая его за шею.
– Как я и думал, полный перелом со смещением. Думаю, недельной давности. Ну, давай Фантик, залезай в клетку, – Петрович аккуратно посадил пациента в подготовленный бокс и закрыл дверцу.
– Фантик? – хмыкнул Иван Иваныч. – Ты ему уже и имя придумал, как я погляжу?
– А что ж, безымянным ему жить что ли? Как его звал предыдущий горе-владелец, думаю, выяснить уже не представляется возможным. Если у него вообще какое-то имя было.
Иван Иваныч почесал в затылке.
– Это, конечно, прекрасно. Только вот ты, например, уверен, что твой Фантик мужского полу?
– А шут его знает. Сейчас наш кюбзовец вернётся, у него спросим.
– Ну ладно. А вторую тогда как назовём?
Петрович внимательно посмотрел на павиана.
– Ну, во-первых, тут мы точно знаем, что это самка. Во-вторых, бабуину пристало какое-нибудь африканское имя. Скажем, Саванна. Что думаешь?
– По-моему, пойдёт.
Тут вернулся офтальмолог.
– Слушай, Артур, – спросил Петрович, – а мартышка-то наша какого пола?
Тот внимательно посмотрел на обезьяну.
– Не знаю. Мне этот вид вообще не знаком, я уже говорил. Что там у неё в паху – из-за шерсти не видать. Вы её завтра будете оперировать, вот и разберитесь, пока она в наркозе будет.
Тут вернулся Паша и подал Артуру бланк с результатам анализов. Тот глянул в цифры, потом протянул своим старшим коллегам, бросив только:
– Почки.
– Ну что, пойдём УЗИ сделаем, – сказал Иван Иваныч.
Бабуиниху достали из клетки и перенесли в кабинет, где стоял ультразвуковой аппарат. Паша опытным движением состриг машинкой шерсть на пояснице пациентки. Иван Иваныч включил аппарат, жмакнул на выстриженные места гелем из бутылки и стал водить по коже датчиком.
– Вот оно, – проговорил он, внимательно вглядываясь в экран. – Гломерулонефрит у нашей страдалицы и, похоже, хронический. Ну что, подключаем сегодня капельницу: Рингера, глюкозу. Завтра полный анализ крови сделаем, тогда уже и основное лечение назначать будем. Сейчас я ещё остальные органы посмотрю на всякий случай.
Удостоверившись, что всё остальное, что можно было увидеть на УЗИ, в норме, Иван Иваныч выключил аппарат.
– Всё, с Сидоровым подключайте пациентку к капельницам, передавайте ночной смене и по домам. И так уже задержались, а завтра опять на работу. Давай, Саванна, держись. Надеюсь, что с утра получше будет.
***
Утром Иван Иваныч первым делом заглянул в стационар. Фантик поприветствовал доктора пританцовыванием и тихим стрёкотом. Саванна выглядела такой же грустной и слабой, но уже не лежала, а сидела у передней решётки, привалившись спиной к стенке клетки. Врач подошёл поближе.
– Ну что, бедолага, полегчало тебе, смотрю? Волшебные инфузии делают своё дело?
Обезьяна, внимательно смотревшая на Иван Иваныча, вдруг просунула через решётку руку и протянула её к человеку. Он осторожно взял кисть животного в свою ладонь, а другой погладил по тыльной стороне. Саванна прижалась щекой к дверце и закрыла глаза. Впервые со вчерашнего вечера Иван Иваныч увидел на её лице не страдание, скрытое под маской апатии, но выражение спокойствия.
В течение дня бабуинихе сделали полные анализы, назначили лечение. Тем временем Петрович успешно прооперировал Фантика. Помимо прочего, детальное изучение мартышки установило, что это таки самец. Он ещё спал в клетке, не до конца отойдя от наркоза, когда настало время идти «вызволять» остальных обезьян.
Подъехал Артур, и они с Иван Иванычем и двумя ассистентами выдвинулись. Клиентов было мало, другие врачи взяли их на себя. Только у Петровича был срочный пациент, и он остался на рабочем месте. Из гаража прихватили телегу-платформу, чтобы перевозить аквариумы с книгами.
Как раз, когда они подошли к подъезду, с другой стороны подрулил микроавтобус «Мерседес».
– Это, судя по всему, наши коллеги за обезьянами приехали, – сказал Артур.
Из «Мерседеса» выскочил крепкого вида высокий парень, весь заросший чёрной жёсткой бородой. С пассажирского сиденья вышли двое ребят помоложе, тоже весьма не хлипкого телосложения. Они сразу направились в сторону врачей. Бородатый первым протянул руку.
– Егор, – улыбаясь, произнёс он низким бархатистым голосом. – Это мои сотрудники-помощники.
Помощники, которых звали Сергеем и Василием, приветливо поздоровались со всеми.
– Ну что, парни, давайте транспортировочные клетки вынимайте, потащим наверх.
– Подождите, – сказал Иван Иваныч. – Давайте сначала поднимемся, глянем. Там коридор заставлен большими аквариумами с книгами, если у вас клетки крупные, могут не пройти. Возможно, нужно сначала аквариумы вынести, нам всё это хозяева отдают. Кстати, может, и вы часть книг себе возьмёте?
– Может быть, надо посмотреть. Хорошо, давайте сначала оценим обстановку.
Они поднялись наверх, позвонили. Открыла хозяйка. Тошнотворный запах значительно ослабел – видимо, выветрился, да и хозяева явно с утра рук не покладали, отдраивая помещение.
Егор оценил штабели с библиотекой:
– Ну, протащить мы протащим, конечно, – сказал он, – но, раз это всё равно выносить, то лучше, конечно, сначала книги. Я в любом случае сейчас ничего не возьму, не встанут в машину. Давайте всё это к вам, там и разберёте, что вам интересно. А то, что не нужно, я заберу. Сергей, Вася, выносите это хозяйство и вместе с ребятами закатывайте в клинику.
Денис и Паша взялись за первый аквариум и стащили его с верхнего «этажа».
– Эх, знание – сила, – только и крякнул Сидоров, когда массивный каркас половиной своего веса (ибо вторую половину принял на себя Паша) впился ему в руки.
– Ну а мы обезьянок давайте глянем пока, – сказал Егор, когда и вторая пара молодых людей с большим аквариумом скрылась за дверью.
Они прошли в комнату, и Егор внимательно осмотрел всех обезьян.
– Вот у этой эпилепсия, – сказал Артур, указывая на бабуина-самца. Вчера приступ наблюдали.
– Понятно, – ответил Егор, – плохо. Ладно, посмотрим, что с этим делать.
– Ещё две обезьяны в клинике сейчас, – сказал Иван Иваныч. У одной перелом руки, сегодня операцию сделали. У второй гломерулонефрит, полечить нужно.
– Прекрасно. Пускай у вас тогда пока полечатся, как будут готовы к выписке – позвоните мне, подъеду. Лечение я оплачу.
– Ой, почему вы? – вступил в разговор хозяин. – Мы оплатим, вы же и так благотворительное дело совершаете, ещё и платить должны.
– Ну, вы-то тоже, как я понял, этих обезьян не заводили, – усмехнулся Егор, – так что непонятно, почему ответственность должны нести. Коль скоро ваш родственник их запустил и до такого состояния довёл. А раз вы мне животных отдаёте, значит, дальше они уже под мою ответственность попадают. Так что предлагаю эту инициативу с вашей стороны отставить.
Тем временем молодые люди вынесли ещё пару аквариумов с книгами.
– А давайте я всем чаю предложу, – сказала хозяйка. – Мы кухню в порядок привели, уже можно и почаёвничать, не стыдно.
Врачи с удовольствием согласились. Перешли на кухню, которая, действительно, блистала чистотой, как будто всегда и была в таком состоянии. Только лёгкий затхлый запах всё же свидетельствовал о прежнем запустении и грязи. Анна Степановна заварила в чайнике «ассам», разлила на всех и поставила на стол блюдо с закуской – сушками, пряниками и печеньем.
– А вы, уважаемый, чем вообще занимаетесь? – спросил Иван Иваныч Егора, отхлебнув душистого напитка. – Приют для обезьян – это, конечно, хорошо, но это же благотворительность. Никакого дохода, одни траты. А по диплому, я так понимаю, вы не работаете.
– Не работаю, – ответил тот, – но деятельность всё равно с животными связана. У меня питомник рыб и рептилий. Кроме того, мастерская по изготовлению аквариумов и террариумов. Продукция у нас хорошая, берут охотно, даже в некоторые зоомагазины поставляем. А животных продаём и частным лицам, и организациям. Причём с последними часто ещё и договор на обслуживание заключаем – чистим, кормим, ну и за здоровьем следим дополнительно.
– И как, спросом пользуется? – спросил Петрович.
– Вполне. Рыбы больше – аквариумы всё же люди чаще заводят. Рептилии не столь популярны, их содержать чуть посложнее. Но и стоят они дороже, конечно. Во всяких школах и детских садах сейчас живые уголки организуют, особенно в частных. Это правильно, я считаю. Хорошо, когда у человека животное под боком есть. Контакт с природой нужен постоянный. А детям тем более, иначе из воспитания что-то важное выпадает. Ну и ответственность так прививается. Если мы напрямую животных продаём, я всегда оцениваю уровень вменяемости человека при личном контакте. Иногда бывает, что и отказываю. Ну и в любом случае говорю, что, если не так что-то пойдёт, мы всегда готовы животных забрать обратно. Такие ситуации, правда, всего пару раз возникали. Но люди же разные бывают. Вот, как с этими обезьянами, которых берут, а потом не знают, куда девать.
Он допил чай, поблагодарил хозяйку.
– Ну ладно, надо тоже физически поразмяться. А то пацаны всё таскают, а мы отлыниваем.
Он поднялся, скинул лёгкий пиджак и остался в футболке, подчёркивающей атлетический торс. Артур тоже допил чай и встал. Бывшие однокурсники вышли в коридор и взялись за аквариум.
– Ну а мы, пожалуй, ещё по чашечке можем выпить, – улыбнулся Иван Иваныч хозяйке. – Чай у вас превосходный.
– С удовольствием повторю! Угощайтесь на здоровье, – и Анна Степановна с улыбкой подлила врачам ещё.
Наконец, все аквариумы с библиотекой были вытащены. Егор со своими ребятами при помощи Паши и Дениса подняли в квартиру три переносных клетки.
– Ну что, начнём с медвежек, – сказал Егор, – как с потенциально более спокойных.
Переносную клетку придвинули к вольере, где сидели медвежьи макаки. Егор положил в переноску к стенке, противоположной от входа в неё, несколько свежих булок, фрукты и овощи, принесённые с собой. Потом открыли выдвижную дверцу, Василий распахнул вольер с макаками, а Егор с Сергеем тут же придвинули переносную клетку, совместив два входа. Макаки внимательно посмотрели на людей и неспешно, но и не особенно пугаясь, вошли внутрь и принялись за еду.
– Прекрасно. Теперь бабуины.
Со второй клеткой проделали такой же манёвр. Самец практически сразу прыгнул внутрь и принялся поглощать пищу. Самка же медлила. В конце концов Егор взял длинную палку, которую врачи использовали вчера при извлечении больной обезьяны, и вынудил бабуиниху переместиться.
– Так, – сказал он, – с последним будет потруднее, потому что высоко. Давайте-ка эти клетки в машину спустим, чтобы под ногами не мешались.
Медвежек и бабуинов вынесли. Заодно Егор принёс три рабочих куртки из плотной ткани. В третью клетку он также положил еды.
– Стратегия следующая. Я беру клетку с торца, Сергей и Вася с боков. Заранее поднимаем на уровень дверцы вольера. Артур открывает её, мы быстро сдвигаемся, чтобы совместить входы. Если сам не пойдёт, нужно будет палкой загнать – давай, Паша ты. Вася, сможешь на весу переносную закрыть одной рукой?
– Думаю, смогу, – ответил тот.
– Хорошо. Главное, осторожно, особенно когда опускать будем. Лица к решётке не приближайте. Ну, приступим.
Троица подняла клетку, Артур открыл дверь вольеры и переносную быстро придвинули ко входу. Лапундер, внимательно изучавший людей всё это время, увидел еду и пошёл вперёд. Однако на пороге остановился и стал недоверчиво оглядываться, словно решая: идти за пищей или же повернуть назад, подавив голод?
– Ну давай, дорогой, – ласково заговорил Егор, – смотри, какое тут всё вкусное, аппетитное, заходи, не стесняйся. Давай уже, держать-то на весу нелегко…
Обезьяна внимательно посмотрела на него, почесала левый бок и, решившись наконец, зашла в клетку. Вася быстро закрыл дверцу и железную конструкцию опустили на пол.
– Всё, дело сделано, – улыбаясь сказал Егор. – Можно ехать.
– Может, ещё чайку перед отъездом? – спросила Анна Степановна. – А то наработались, хоть сил наберётесь перед тем, как ехать.
– Можно, – ответил Егор, – тем более что парни не пили и не перекусывали.
– Ну а мы, пожалуй, пойдём, – сказал Иван Иваныч, – ещё работа есть в клинике, как-никак.
– Спасибо вам, доктора, огромное, – сказал Валентин Андреевич. – Очень вы нам помогли, без вас мы бы, наверно, долго маялись.
– Да не за что, – сказал Артур, улыбаясь, – случайным образом всё так благополучно сложилось. Но, если ещё что нужно будет, обращайтесь.
Все распрощались, и ветеринарная команда пошла в клинику. На пороге Иван Иваныч обернулся.
– Да, Егор, кстати, а вам аквариумы-то сами нужны? Нам они вроде как совсем без надобности, а вам как раз по профилю работы пригодятся, мне кажется.
– Да, конечно, – отозвался тот. – Давайте созвонимся, приеду и всё заберу.
***
Через полторы недели Саванна настолько пришла в себя, что её сочли вполне готовой к отправке в обезьяний приют. Как-то так получилось, что из всех врачей больше всех ею занимался Иван Иваныч, всегда лечивший только собак и кошек. Обезьяна, даже когда к ней вернулись силы, настолько смиренно переносила процедуры, что вызывала всеобщее восхищение и удивление. Вопреки ожиданиям, она была самым спокойным животным во всём стационаре, ни разу не попыталась никого укусить. Каждое утро Иван Иваныч заходил к ней на утренний осмотр. Когда он открывал клетку, Саванна осторожно брала его руку, обнимала её и просто сидела так пару минут.
Фантик обжился в клинике. Он стал любимцем сотрудников, и его время от времени даже стали таскать на второй этаж в столовую. Он обедал, чаёвничал с врачами, смотрел телевизор. Аллочка даже предложила оставить его в клинике – мол, чем он хуже кошки, пусть просто живёт как местный любимец. Однако в четвёртое своё посещение столовой он умудрился, когда все отвлеклись на что-то важное буквально на полминуты, пробраться в лабораторию и разлить по полу канистру только что набранной дистиллированной воды. После этого все двери в помещениях второго этажа стали тщательно закрывать, как только Фантик там появлялся. А Иван Иваныч сказал, что оставить мартышку насовсем в клинике нельзя категорически. Кошки всё-таки вызывают меньше разрушений, и клинике ещё повезло, что налёт на лабораторию закончился всего лишь разлитой канистрой. Так что Фантик вместе с Саванной ждал приезда Егора, чтобы уехать в новый дом.
В назначенный день знакомый «Мерседес» подъехал к клинике как раз тогда, когда Иван Иваныч как раз шёл на смену от метро. Он завернул в арку с проспекта, микроавтобус вырулил из переулков с противоположной стороны.
Егор был на сей раз один.
– Ну что, – сказал Иван Иваныч, поздоровавшись, – сначала, думаю, аквариумы и книги загрузите, а потом уже за обезьянами?
– Да, конечно. Куда машину подогнать?
– Гараж у нас с другой стороны клиники. Я сейчас завхоза нашего приглашу, он там хозяйством заведует.
Борисыч ремонтировал розетку в первом кабинете, когда Иван Иваныч сообщил ему о приезде Егора.
– А, ну и отлично, – сказал завхоз, – я как раз закончил тут. Пойду сейчас, загрузим всё это дело в машину по-быстренькому.
– Тебе из ассистентов-то нужен кто-то в качестве помощи?
– Да нет. Чего там – несколько аквариумов да книжки. Чай по лестнице их не тащить, быстренько с вашим товарищем закидаем и дело с концом. А ассистенты только под ногами путаться будут.
– Ну, как знаешь.
Борисыч ушёл. Иван Иваныч прошёл в стационар. Обезьяны приветственно поухали. Доктор, как обычно, открыл клетку Саванны и протянул ей руку, после чего начался традиционный ритуал обнимания.
– Ну что, постояльцы мои дорогие, вот и пришла пора отправляться на постоянное место жительства. Я уверен, что там вам будет хорошо, уютно и просторно. Не скучайте и старайтесь сильно не болеть.
Он потрепал Саванну по загривку и вышел из стационара. На душе у него было спокойно и слегка грустно.
Минут через пятнадцать явились Сергей Борисыч и Егор. На сей раз бородач был всего лишь с двумя собачьими переносками. Они с Иван Иванычем сразу прошли в стационар. Егор внимательно рассмотрел обеих обезьян.
– Красавцы, – сказал он улыбнувшись. – И выглядите прекрасно, в клинике прям вас холили и лелеяли. Ну, у нас будет не хуже, вам понравится.
Иван Иваныч достал Фантика и посадил на стол перед открытой клеткой, в которую Егор заблаговременно положил банан. Обезьяна, не долго думая, зашла внутрь, взяла банан и принялась его употреблять, развалившись тут же на дне переноски. Иван Иваныч закрыл дверцу.
– Ну, моя дорогая, твоя очередь, – Иван Иваныч извлёк наружу Саванну и так же посадил перед второй переноской. Та посмотрела на банан, потом на Иван Иваныча, потом опять на банан и опять на врача. Сделала в его направлении два шага и молча уткнулась лбом ему в живот.
– Ну, Саваннушка, давай, надо ехать, – проговорил Иван Иваныч, поглаживая обезьяну по затылку. – Надо. Там дом, в клинике же нельзя жить всё время. Сама посмотри, за то время, сколько вы с Фантиком тут сидите, ни одного животного не осталось, все, кто есть, – новые. И эти подлечатся и тоже уедут. И мы же в клинике не живём, у нас у всех тоже свой дом есть. Давай, езжай. А мы тебя как-нибудь навестить приедем.
Саванна подняла глаза на врача, вздохнула и пошла в переноску.
– Просто чудеса, – сказал Егор, – прямо совсем ручная она у вас. Наша-то парочка совсем дикая, конечно. Я вот думаю, что даже не буду эту Саванну к ним подсаживать, а то она тоже одичает. Посадим в отдельный вольер.
Переноски вынесли на улицу и поставили на пеньки – все сотрудники уже знали, что обезьян забирают, и вышли попрощаться. Саванна и Фантик как по команде просунули руки через решётчатые дверцы, врачи и ассистенты с удовольствием их пожимали, наперебой говоря напутственные слова. Даже Тина, которая совсем недавно костерила Фантика на чём свет за разлитую канистру, чуть ли не прижималась лицом к дверце его переноски и даже пустила слезу. Наконец Егор, который с улыбкой глядел на эту сцену, распрощался, подхватил клетки и пошёл к машине. Все следили, как он ставит переноски с обезьянами в кузов «Мерседеса», садится в кабину и отъезжает от клиники.
– Эх, – вздохнул Денис Сидоров, – жалко. Какие замечательные обезьянки. А Артур Алексеевич говорил, что прям нужно их опасаться, предосторожности соблюдать.
– Правильно говорил, – ответил Иван Иваныч, глядя в переулок, где за поворотом скрылся микроавтобус. – И одно вполне сосуществует с другим. Диалектика…